Что чувствуешь, когда с тебя рисуют портрет

Сел и сидишь. Казалось бы: проще работы и быть не может. Но практика все расставила на свои места. Итак, мы выяснили, какова на вкус работа натурщика.

Для начала уточним, в чем заключаются основные функции этого человека. Натурщик позирует для художника на протяжении нескольких часов, чтобы тот мог со спокойной душой создавать свою работу, углубляясь во все детали человеческого тела.

Работа натурщика, пожалуй, самая стабильная из всех существующих ныне, потому что там, банально, нечему деформироваться. Разве что с появлением телефонов и регулярной сети стало чуть сложнее усидеть на месте без него.

Организатор “Вечернего рисунка” в Курске Дмитрий Кириченко любезно предложил мне попробовать это ремесло: хороший плейлист, горячий чай в перерыве и очень дружелюбная команда. Я согласилась.

Никаких пожеланий от художников не было ни в плане одежды, ни в плане позы. Кстати, там также позируют ню, но к такому уровню я не была готова. Так что до всей красоты человеческого тела в этот вечер мы не добрались.

Опишу для вас свой внешний вид, чтобы потом вы могли сравнить его с теми образами, которые создали на бумаге художники. Немного растрепанные короткие локоны, черное маленькое платье, черные колготки, часы, серьги-кольца и простые лоферы с массивным каблуком.

Мне предложили занять свое место в кресле на высокой подставке и выбрать удобную позу. Далее начали выстраивать свет. Вот в этот момент я поняла, насколько детально художники все рассматривают. Около пяти минут вокруг меня вертели торшер со старым потертым металлическим абажуром, пытаясь определиться, какую тень им выбрать. Остановились на том, что этот антикварный источник света разместился по правую руку от меня. Я уловила атмосферу чикаго.

Во-первых, надо отдать должное креслу и торшеру, которые, могу поспорить, уже не один десяток лет служат вузу верой и правдой. Во-вторых, на улице уже начинало вечереть, небо заволокли тучи, а свет в помещении был нарочито теплым. И в-третьих, что сыграло главенствующую роль, художник и преподаватель Дмитрий Кириченко сказал участникам вечера: “Вы должны передать образ. Посмотрите на нее и уловите атмосферу. Лично у меня создается впечатление, что она - девушка двадцатых-тридцатых годов прошлого века, которая недавно проводила своего мужчину в армию. При этом выражение лица довольно надменное. Будто она кого-то слушает и, тем самым, делает рассказчику одолжение”. Буду откровенна, это мне польстило. Так что, вполне возможно, после этих слов мое лицо и выдало озвученные эмоции.

Художники начали рисовать, а преподаватель непереставая консультировал их: вел лекцию и периодически поправлял учеников, делая замечания из-за не до конца выпрямленной руки при измерении расстояния или неверно выбранной позиции.

Вокруг в это время то и дело сновали студенты, появлялись другие художники, которым до меня не было никакого дела. До меня как до личности. А вот с образом да, работали многие. Ребята подходили ближе, отдалялись, а их головы не переставая кивали: на меня, на рисунок, на меня, на рисунок.

Забавным было то, что преподаватель частенько начинал разбирать меня по частям. Что имею в виду: он говорил про анатомию, про мой череп (точнее, про его очертания), лоб, нос, губы, скулы, глаза. Будто хорошо проработанный манекен. В этом и заключается смысл работы с натурой, чтобы детально разобрать тело человека и “видеть лицо, когда рисуешь пятку”.

Примерно через час я начала понимать, что не очень хорошо чувствую руки. Будто это отдельно лежащий предмет на моих коленях. Такое ощущение иногда появляется, если долго спать в одной позе. Пересесть я никак не могла, ведь для художников даже малейшее изменение очень важно. Благо, занятие близилось к перерыву.

Примерно на пятнадцать минут все художники оставили свои работы и пошли пить чай. Разговоры были о разном, но все ненадолго отвлеклись от темы вечера. Чтобы потом свежим взглядом оценить рисунок и живую натуру.

Следующую половину занятия я много разговаривала. К тому моменту основные элементы уже были прописаны, а художники обрабатывали рисунки. Присутствовало ли волнение? Да, причем сильное. Причину назвать сложно. На меня не давили взгляды, меня не смущал процесс рисования, просто я чувствовала какой-то переизбыток эмоций. Внутри все бурлило. Я свалила это на горячий чай.

Через три часа работы на полу художественного зала расположились мои портреты. Долгожданный момент. И только тогда я поняла, насколько по-разному тебя видят и воспринимают люди. Ни одно лицо из нарисованных не было моим. Тем, которое вижу в зеркале я. Но, уверена, что художники не согласились бы с этим заявлением. Потому что каждый из них в своей работе видел если не копию, то очень похожий набросок моей внешности. Просто потому, что у людей разное видение. Это настолько просто и удивительно, что даже немного пугает. Мы и представить себе не можем, какими образами вписаны в мысли окружающих.